Дело «Орловская Искра против России» (ORLOVSKAYA ISKRA v. RUSSIA)
Постановление от 21 февраля 2017

Заявитель – издательский дом «Орловская Искра», выпускавший одноименную газету. В ходе избирательной компании в Государственную Думу печатное издание публиковало на платной основе агитационные материалы. Кроме того, в газете был размещен ряд авторских статей штатного корреспондента, в которых он критически отзывался о губернаторе Орловской области, участвовавшем в выборах. Власти посчитали, что эти статьи являются избирательной агитацией, поскольку касаются преимущественно одного кандидата и носят «негативную» оценку. По их замечанию, такие статьи должны либо оплачиваться из избирательного фонда какого-то кандидата, либо публиковаться в его интересах безвозмездно – в любом случае они должны содержать указание на это. Поскольку информации о спонсоре в статьях не было, Заявителя привлекли к административной ответственности, назначили ему денежный штраф.
Европейский Суд изучил эти статьи. Он отметил, что их издание – важная часть свободы выражения мнений. Суть статей в том, что журналист освещал происходящую на его глазах политическую дискуссию. Суд не согласился с доводом Властей, что статьи представляли собой политическую агитацию или были выполнены по заказу какой-то партии.
Кроме того, Страсбург не разделил мнение чиновников, полагавших, что печатная пресса должна сохранять полный нейтралитет и равнозначное отношение ко всем политикам во время избирательной компании. Право редакционной коллегии свободно выбирать предмет для публикации, наоборот, способствует обеспечению населения информацией. Квалифицировав статьи как «агитацию», Власти необоснованно ограничили свободу прессы, в связи с чем Конвенция была нарушена.

Дело «Каменов против России» (KAMENOV v. RUSSIA)
Постановление от 07 марта 2017

В 2000 году гражданин Казахстана приехал в Россию, женился, завел детей. Каждые 3 года он получал новый вид на жительство. В 2014 году, продлив вид на жительство в очередной раз, он поехал на Родину проведать родственников, а вернувшись, обнаружил, что спецслужбы запретили ему въезд в Россию до 2030 года. Мотив: некие интересы государственной безопасности. Конкретная причина названа не была. В суде представитель ФСБ отказался назвать действительную причину запрета на въезд, сославшись на государственную тайну.
Рассмотрев жалобу, ЕСПЧ отметил, что заявитель прожил в России 14 лет и создал устойчивую семью. Его жена и дети – российские граждане, которые всю жизнь провели в родной стране. Поэтому 16-летний запрет на въезд в РФ является вмешательством в право на уважение семейной жизни. Причины этого вмешательства Власти не раскрыли. Ни документов, ни конкретных фактов в обоснование столь серьезного решения они не привели. Страсбургский суд обратил внимание, что интересы детей, вопреки международному прецедентному праву, вообще не были учтены. Равно как и индивидуальные обстоятельства этой семьи. Вывод: вмешательство не было необходимым в демократическом обществе, поэтому статья 8 Конвенции была нарушена.

Дело «Полякова и другие против России» (POLYAKOVA AND OTHERS v. RUSSIA)
Постановление от 07 марта 2017

Жалоба касалась системы распределения заключенных по местам отбытия наказаний. В ЕСПЧ обратились родственники заключенных и сами заключенные, отправленные в учреждения ФСИН, находящиеся на большом расстоянии от места жительства их семей. Они утверждали, что Власти фактически лишили их личных свиданий, нарушив тем самым статью 8 Конвенции. На внутригосударственном уровне заявителям не удалось добиться перевода осужденных в исправительные колонии, расположенные ближе к дому.
Суд напомнил, что помещение человека в удаленное место лишения свободы, учитывая российскую географию и пути сообщения, может причинить чрезмерные трудности и страдания данному лицу и его семье.
В данном случае осужденные были отправлены на расстояния от 2000 до 8000 км от дома. Их семейным связям был причинен большой ущерб. Например, юная дочь одного из осужденных ни разу в жизни не видела отца. Другой осужденный так и не смог увидеться с матерью, и она умерла.
Однако Европейский Суд заметил, что в этом вопросе не все зависит от расстояния. Следует учитывать индивидуальную ситуацию отдельной семьи, в том числе ее имущественное положение. Ведь одно и то же расстояние не проблема для одних, и непреодолимое препятствие для других. Поэтому, по словам Суда, национальное законодательство должно предусматривать такую процедуру, при которой решения о территориальном распределении будут приниматься с учетом личных обстоятельств заключенного и его родных.
Оценивая нормы российского права, Суд пришел к выводу, что они слишком размыты и предоставляют обширные дискреционные полномочия ФСИНу, делая осужденного легкой жертвой произвола. Никаких «противовесов» этому в отечественном законодательстве ЕСПЧ не усмотрел: оно не обязывает ФСИН анализировать влияние удаленности места заключения на семейную жизнь заключенного, а также не позволяет последнему добиться такого анализа в суде. Вывод: статья 8 Конвенции была нарушена.

Дело «В.К. против России» (V.K. v. RUSSIA)
Постановление от 07 марта 2017

Заявитель (в лице своих родителей) подал жалобу в ЕСПЧ, утверждая, что подвергся жестокому обращению воспитателей в государственном детском саду, и что эффективного расследования Власти не провели. Ребенок рассказал, что его подвергали самым разным наказаниям за некие «проступки»: заставляли спать в туалете при выключенном свете, и воспитатель пугала, что его съедят крысы; выставляли в одних трусах в коридор на время тихого часа; били кулаком по спине; заклеивали рот скотчем; угрожали, чтобы он не жаловался родителям. К надлежащей ответственности «воспитатели» призваны не были, несмотря на многие обращения родителей в суд и правоохранительные органы. Пока Власти «разбирались» в ситуации, сроки давности привлечения к уголовной ответственности истекли. Истязатели версию ребенка отрицали.
Опираясь на многочисленные материалы, собранные родителями, Страсбургский суд заключил, что работники детского сада действительно избивали заявителя и бесчеловечно с ним обращались.
При этом детский сад как юридическое лицо состоит в тесной институциональной и экономической связи с государством. Воспитатели при выполнении своих должностных обязанностей считаются государственным агентами (state agents). В связи с этим нарушение материального аспекта статьи 3 Конвенции имело место, и отвечать за него обязали Правительство.
Суд обратил внимание, что из-за медлительности правоохранительных органов виновники ушли от ответственности по формальным основаниям, а это само по себе указывает на отсутствие эффективного расследования. Поэтому нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции также было установлено.

Дело «Евгений Захаров против России» (YEVGENIY ZAKHAROV v. RUSSIA)
Постановление от 14 марта 2017

В 1999 году Заявитель вступил в гражданский брак и переехал к своей избраннице в ее комнату в коммунальной квартире. Прописан он остался по другому адресу. Когда сожительница умерла, соседи по «коммуналке» выгнали его, а местные власти их поддержали: в браке с умершей он не состоял, и в комнате зарегистрирован не был. Пытаясь доказать, что они с покойной были семьей, а потому он имеет право занимать комнату, заявитель обратился к судебным органам. Но безуспешно. Жилища он лишился.
ЕСПЧ задался вопросом, можно ли считать спорную комнату домом заявителя. Суд напомнил, что концепция «жилища» является автономной: классификация помещения по национальному праву, наличие у лица юридических оснований для проживания в нем – все это не имеет значения. Единственное, что важно – существование достаточных и продолжительных связей человека с конкретным местом.
Применительно к данному делу Европейский Суд посчитал определяющим, что в комнате заявитель проживал в течение 10 лет. Наличие формальной регистрации по старому адресу Суд значимым обстоятельством не признал. Поэтому комната в «коммуналке» была «жилищем» заявителя. Выселив его, власти допустили крайнюю форму вмешательства в права, предусмотренные ст. 8 Конвенции.
Суд заключил, что власти действовали не в интересах неопределенного круга лиц, нуждающихся в жилье, а в интересах лишь соседей по коммунальной квартире. Аргументы заявителя о том, что он сам нуждается в жилье, власти не учли. Вывод: вмешательство было непропорциональным, статья 8 Конвенции нарушена.

Дело «З.А. и другие против России» (Z.A. AND OTHERS v. RUSSIA)
Постановление от 28 марта 2017

Заявители жаловались, что были незаконно задержаны в транзитной зоне аэропорта Шереметьево и что условия их содержания были ненадлежащими. Так, один из них путешествовал из Китая в Турцию с пересадкой в России. Турецкие власти его в страну не пустили, направили обратно в Москву. В Шереметьево ему не разрешили пройти паспортный контроль, и он «застрял» в транзитной зоне. По его словам, спать ему пришлось на полу в пассажирском зале, где всегда горел свет, было шумно и многолюдно. Душевой комнаты там не было. Через несколько дней пребывания в транзитной зоне он попросил у России статус беженца. Суды его просьбу отклонили. В дальнейшем он смог вылететь в Данию.
Все заявители считали, что их пребывание в транзитной зоне являлось нарушением статьи 5 Конвенции, а условия, в которых они находились, не соответствовали статье 3 Конвенции. Власти возражали: по их мнению, транзитная зона аэропорта не является российской территорией, и они не отвечают за происходящее в ней.
ЕСПЧ с властями не согласился. Он отметил, что удержание заявителей в международной зоне Шереметьево сделало их субъектами именно российского права. Находились они там на протяжении многих месяцев, свободно покинуть страну не могли. Поэтому де-факто заявители были лишены свободы. Власти не смогли назвать ни одной нормы внутреннего права, которая позволяла бы лишать человека свободы в таких обстоятельствах. Поэтому Страсбург констатировал, что длительное удержание заявителей в транзитной зоне не имело юридических оснований, а значит, противоречило статье 5 (§ 1) Конвенции.
Рассказ «путешественников» об условиях содержания показался Европейскому суду подробным и убедительным. Никаких комментариев от России на этот счет не последовало. Из чего был сделан вывод, что заявители действительно пребывали в бесчеловечных и унижающих личное достоинство условиях. Их естественные человеческие потребности полностью игнорировались. Нарушение статьи 3 Конвенции было доказано.

Дело «Нагметов против России» (NAGMETOV v. RUSSIA)
Постановление Большой Палаты от 30 марта 2017

Это дело примечательно тем, что предметом анализа стало процессуальное право самого Европейского Суда. Как известно, требование о выплате справедливой компенсации должно быть заявлено на этапе коммуницирования жалобы властям. Если на этой стадии требование не озвучено, то считается, что заявитель не просит ему ничего присудить. При этом не важно, было ли такое требование заявлено ранее (например, содержалось ли оно в формуляре).
Заявитель просил Суд назначить ему справедливую компенсацию. Но просьба эта была отражена лишь в жалобе. В дальнейшем он забыл повторить данное требование. Увидев свою ошибку, он пояснил Суду, что, с его точки зрения, ни Конвенция, ни Регламент не запрещают ЕСПЧ присудить компенсацию в отсутствие надлежаще оформленной просьбы жалобщика.
Страсбургский суд проанализировал собственную практику. Он напомнил, что нередко проявляет гибкость при компенсации морального вреда. В частности, он принимает к рассмотрению требования, размер которых не выражен в твердой денежной сумме, но оставлен на усмотрение судей. Более того, действуя разумно и сдержанно, в исключительных обстоятельствах конкретного дела Суд может назначить компенсацию морального вреда даже в отсутствие правильно предъявленного требования. Но использовать столь экстраординарное полномочие можно лишь в рамках состязательной процедуры и с соблюдением следующих условий.
Во-первых, желание Заявителя получить денежную компенсацию должно быть ясным образом обозначено. Во-вторых, должна быть установлена причинно-следственная связь между нарушением и моральным вредом. В-третьих, должны присутствовать убедительные причины для отступления от общего правила (особенная тяжесть нарушения и его влияние на жизнь заявителя; общий контекст дела; недоступность адекватного возмещения вреда на национальном уровне после вынесения решения ЕСПЧ). Установив, что перечисленные условия соблюдены, суд «простил» упущение заявителя и присудил ему 50 000 Евро.

Дело «Тагаева и другие против России» (TAGAYEVA AND OTHERS v. RUSSIA)
Постановление от 13 апреля 2017

Это громкое дело о трагедии в Беслане. Родители погибших и пострадавших детей обратились в Европейский суд, утверждая, что власти знали о реальной и скорой угрозе террористической атаки, но не приняли необходимых превентивных мер.
ЕСПЧ установил, что незадолго до трагедии силовые структуры издали ряд внутренних директив, предупреждавших о возросшей активности боевиков в определенных районах на границе Ингушетии и Северной Осетии. По мнению спецслужб, угроза состояла в захвате заложников на гражданском объекте и могла быть связана с началом учебного года. Поэтому местной полиции было предписано отслеживать и проверять подозрительных лиц и транспорт, блокировать второстепенные дороги между республиками, предупредить местные власти и школьные администрации, защитить школы, подготовить план действий на экстренный случай и так далее. О почерке террористов власти уже знали – события в Буденовске, Кизляре и Москве (захват на Дубровке) его продемонстрировали.
Несмотря на это, выбранная для нападения школа, «охранялась» в День знаний лишь 1 сотрудником-женщиной, не имевшей ни оружия, ни экстренных средств связи. Все, что она могла сделать – попытаться позвонить в полицию по городскому телефону.
При таких обстоятельствах Страсбургский суд решил, что российские власти не предприняли достаточных мер для защиты населения, нарушив свои позитивные обязательства по статье 2 Конвенции.
Также заявители полагали, что расследование по их делу не было полным и объективным, точные причины и обстоятельства смертей не были установлены, а виновники ушли от ответственности. ЕСПЧ счел, что расследование действительно не было эффективным, ведь оно так и не ответило на вопрос, была ли в данных обстоятельствах оправдана та сила, которую использовали государственные агенты. Кроме того, общественный контроль за ходом расследования был серьезно ограничен.
Европейский суд заметил, что главной целью спецоперации было спасение жизней заложников. Однако массовое использование оружия неизбирательного поражения с этой целью несовместимо, а потому власти нарушили статью 2 Конвенции и в этом аспекте.

Дело «ООО Издательский центр Квартирный ряд против России» (OOO IZDATELSKIY TSENTR KVARTIRNYY RYAD v. RUSSIA)
Постановление от 25 апреля 2017

Спор возник вокруг статьи, опубликованной в газете. В ней говорилось про коммунальное противостояние владельцев квартир и председателя ТСЖ, который был одновременно чиновником районной управы. Последний посчитал, что статья порочит его честь и достоинство, обратился в суд и выиграл дело. Заявителя обязали возместить причиненный моральный вред.
Европейский суд отметил, что спорная статья касалась не частной жизни гражданина, а его деятельности в качестве главы ТСЖ. Поэтому публикация представляла интерес если не для всей общественности, то, как минимум, для читателей специализированной газеты. Тот факт, что герой статьи был одновременно высокопоставленным чиновником, лишь повышало степень общественного интереса к его поведению. Вступая в свою должность, он был обязан понимать, что станет предметом пристального внимания и критики.
По словам ЕСПЧ, никакого личного выпада или оскорбления в статье не было. Сарказм – это стандартный журналистский прием. Более того, само содержание статьи было основано на конкретных фактах.
Поскольку относимых и достаточных оснований для вмешательства в свободу слова национальные суды не привели, нарушение ст. 10 Конвенции было установлено.